Fire and blood

У каждого человека должен быть внутренний дом. Место, куда можно возвращаться, когда тебе плохо, где можно, закрывшись от всего мира помечтать, подумать, а, на худой конец и поплакать, чтоб никто не видел. 
Кто-то избирает в качестве внутреннего дома морское побережье, виденное во сне, кому-то больше нравиться родительский дом, кто-то предпочитает горы, или жилье лучшей подруги... 
Мне повезло. Мой внутренний дом - большой и густонаселённый. Я на самом деле прожила там четыре года, и это, наверное, было лучшее время моей жизни. Как можно догадаться, это - моя любимая общага, которой больше нет. Больше всего в моем внутреннем доме мне нравятся блоки 201-204, 905-908 и комната №534. 
Когда мне очень плохо, я убегаю в свое прошлое. Опять забираюсь к Ясе в кровать, потому что очень холодно, или страшно - Винсент-Фердинанд шалит, и мы сплетничаем о моей большой ошибке любви, опять сижу с девочками на кухне во время зимней сессии-2010, никто не спит нормально, бешеная неделя, все в книжках и называют чаепитие "коммуникативным актом" (да-да, я как раз готовилась сдавать экзамен по Бергеру и Лукману, как сейчас помню), опять пишу с Александрычем на двоих работу по авторитарным режимам - он о Белоруси, я о Кубе (зимняя сессия 2011, мы выживали как могли гггг). К утру мы вдвоем таки успеваем сделать то, что должны были делать ещё трое человек, но мы ведь невероятно круты. 
И не идем на семинар, потому что. 
Мы опять рисуем картину маслом (то есть, конечно, карандашом) "Антон Печёнкин повелевает картошкой", Маша опять появляется на кухне, и, посмотрев, как мы с Маричкой и Александрычем готовимся к семинару по экстремизму говорит "Да... политологи резвятся", Яся опять играет на гитаре в коридоре, у нас опять ночует куча народу.
Ещё я вспоминаю те времена, когда в тройке мы жили шестеро - я, Яся, Юля, Алина, Дима и Саша. Как Макс поил нас чаем и кормил во времена болезней или безденежья. Макс вообще был просто нашим ангелом-хранителем. Со своими заморочками, конечно, но мы все его очень любили и ценили. Самый любимый сосед мужского пола, вот честно.  
Я помню, как мы готовили подарки друг другу на день рожденья и я оставила ноут с папкой "план Язь" на рабочем столе, а в папке были расписаны все коварные вещи, которые мы готовили Ясе ко дню рождения. Как мы пели Алине под окнами. Как готовили Юле квест. Как таскали туда-сюда, из комнаты в комнату Ясину плитку.
Даже какие-то мелочи, вроде совместных просмотров фильмов, чаепитий, разговоров на кухнях чуть ли не до утра, пива сутра, мелких неурядиц, поломанного душа, "внутреннего ребенка", жареной картошки, Агаты Кристи, Цоя на балконе, стертых о струны после шести часов игры на гитаре пальцев, блеска глаз в маршрутках после того, как мы вместе всю, или почти всю ночь не спали, я всё это, как говорит один из персонажей Варкрафта "вижу и помню". 
Я вспоминаю наши посиделки и фаер-шоу на крыше, почему-то эссе по Хабермасу, вспоминаю, как в 534 вырубали свет и мы спасались от лютого холода в 905, и смотрели з Остапом и Ясей "Амадей", как мы с Ясенькой болели и я ее просто извела своим чиханьем посреди ночи, как мы сидели на пресловутом Ясином ковре, и, извините, бухали ... Кстати, все пьянки я даже вспомнить не могу, потому что в 534 был непрекращающийся праздник жизни какой-то. 
И, знаете, как же хорошо, что у меня есть этот внутренний дом, и как ужасно, что на самом-то деле этого дома уже нет, и мне некуда возвращаться. 
Ведь на 201-204 не осталось никого из наших, и нашу уютную кухню абсолютно разбомбили во время "ремонта", "ремонт" же настиг и 905-908, а в 534 уже нет кресла, служившего кроватью Ясе, матраца, служившего кроватью мне, ковра, служившего кроватью всем нашим гостям, моих книг, полочек с обувью, листика "Дівчино! Твоя дипломна сама не напишеться!". В 905 больше не живет Игорь, в 908 нету Марички и Маши. Наверное, только во второй или в третий раз в жизни я понимаю весь ужас слова "никогда". И очень хочу снова сделать мой внутренний дом настоящим.